Пальцы с крупными болезненными шишками с особой аккуратностью и осторожностью складывают пергамент в идеальный квадрат. Пальцы трясутся. Руки дрожат постоянно, уже на протяжении двадцати лет, но сейчас дрожь гораздо сильней. На лбу выступила испарина от усердия — пергамент долго сопротивлялся и не желал складываться ровно, несколько раз падал на пол, концы слегка помялись, но Аргус, борясь с нарастающим раздражением, поднимал лист и снова складывал его.

Письмо отправляется в конверт, следом туда же падают, весело брякая и звеня, несколько медных и серебряных монет. Эти деньги — единственные его сбережения. Он откладывал их с мизерной зарплаты завхоза и копил на вещь, приобретение которой являлось для него жизненно важным.

По причине постоянной хвори и недомогания, старческих и приобретенных в стенах школы болезней, он вынужден был частенько брать кое-что из драгоценных сбережений. Как сам он говорил: «Возьму у себя в долг, но потом обязательно верну».

Конечно, он опасался, что письмо с деньгами может не долететь до адресата, и было бы надежней отправить послание обычной магловской почтой. Но, увы, в мире волшебников, к которому он по ошибке коварной Фортуны имеет отдаленное отношение, принято обмениваться письмами посредством сов и прочих летающих тварей.

Он облизывает кончиком языка каемку треугольника и заклеивает конверт. Никаких печатей. Берет в непослушные пальцы старое облезлое перо, слюнявит его и только потом окунает кончик в маленькую стеклянную баночку с черными чернилами. Корявым пляшущим почерком пишет адрес получателя, обратный адрес он намерено не указывает. Аргус вполне мог бы сам явиться туда, но гордость и чувство собственного достоинства не позволяют ему обречь себя на этот позор.

Ставит последнюю точку и откладывает конверт подальше на стол, чтобы дать высохнуть чернилам. Выпрямляет спину, тупая боль мучительно отзывается во всех конечностях. Сжав зубы, он с хриплым стоном медленно поднимается со стула и, уже стоя на ногах, разминает затекшие суставы. Хруст костей прорезает сонную тишину его мрачной и тесной каморки, не имеющей окон, где единственным источником света является керосиновая лампа, свисающая с низкого потолка. Накинув на острые плечи побитый временем и непогодой плащ, он берет со стола конверт и бережно кладет его во внутренний карман, напоследок разгладив и без того идеально ровные уголки. Он уже не в том возрасте, чтобы его слабое, потрепанное нелегкой жизнью сердце, замирало от волнения. Мотор в хрупкой груди Аргуса безо всяких причин трепещет, словно загнанная в клетку птица, способная крыльями сломать ребра.

Проходя по коридорам Хогвартса в столь ранний час, он периодически останавливается, то ли с целью проверить пустующий коридор на наличие вечно нарушающих правила, противных учеников, то ли, чтобы отдышаться и следовать дальше. У его хромающих ног вечно отирается верная подруга — миссис Норисс. Кошка настолько неразлучна с Аргусом, что кажется, будто она стала с ним единым существом. Она довольно мурлычет и урчит, забегает немного вперед, оглядывается, дожидается хозяина, и вместе они продолжают свой путь.

В Совятне, к великому облегчению Аргуса, ни души. Птицы возвращаются с ночной охоты, удобно устраиваются на насестах, и, засунув клюв под уютное теплое крыло, засыпают. Одной сове этим утром придется обойтись без здорового сна. Аргус критическим взглядом обводит ряд беспорядочно сидящих птиц. Выбирает самую неприметную бурую сову и, вынув из кармана заранее приготовленную четверть яблока, прицыкивая языком, протягивает ей. Совы не любят Филча, помня, как он неоднократно препятствовал отправке писем студентами школы. Избранная сова, нахохлившись и совсем недобро сверкая глазами, недовольно ухает и, расправив крылья, угрожающе машет ими.

— Ну-ну, успокойся. Ты должна доставить этот конверт, — свободной рукой он достает письмо и тоже протягивает птице. — Когда вернешься, я угощу тебя более вкусным лакомством, — уговаривая птицу, он привязывает конверт к вытянутой, без особого желания, лапке. Наклоняется и шепчет ей адрес, проводит на прощанье ладонью по ее голове и наблюдает, как она, не слишком торопясь, вылетает в окно.

* * *

Он ждет ответа, нервничает и переживает. Его мысли заняты исключительно письмом. Оставаясь наедине с собой, он постоянно вслух проговаривает строчки послания, ища в них недочеты и боясь, что каким-то неосторожным словом выдал себя. Ему снится пергамент, сплошь исписанный детским кривым почерком, смеющийся ему в лицо, выкрикивающий злобные фразы, унижающий его.

Филч день ото дня становится угрюмей и сварливей. Он придирается к ученикам все чаще и отчитывает их за то, что они топают каблуками, проходя по коридорам, звонко смеются, непростительно громко разговаривают в Главном Зале за трапезой. Полки его шкафа стремительно пополняются новыми папками, в которых собраны все взыскания и наказания, назначенные им за последние два дня. Круглые сутки Аргус патрулирует помещения Хогвартса, вытаскивая из углов и укромных местечек целующиеся парочки; на засидевшихся до позднего часа в библиотеке отличников, шипит и грозит высечь за отвратительное поведение и нарушение школьного устава.

Вечером, после ужина, к нему подходит Дамблдор и просит подняться в кабинет, «для серьезного разговора». Аргус чуть не умирает на месте, подозревая, о чем пойдет беседа. Он сокрушается, что не следовало отправлять письмо.

На плохо гнущихся ногах, Аргус преодолевает бесконечные лестничные пролеты, хватаясь за грудь с левой стороны, закатывая глаза не то от страха перед предстоящим разговором, не то от усталости. Миссис Норисс преданно трусит за своим хозяином, быстро переставляя лапки, встревожено мяукает и поднимает на него пепельно-серую голову с ярко-горящими изумрудами глаз. Он бормочет что-то нечленораздельное, успокаивая скорее себя, чем кошку.

Добравшись до входа в кабинет директора, срывающимся голосом он сообщает двум мерзким горгульям предсказуемо сладкий пароль, и каменная плита отъезжает в сторону, гостеприимно открывая проход. Дамблдор, неизменно пребывающий в хорошем расположении духа и неизменно потягивающий чай из фарфоровой чашки, закусывая его конфетами, восседает, словно на троне, в директорском кресле. Заприметив вошедшего завхоза, он приветливо улыбается и поднимается из-за стола.

— Вечер добрый, Аргус, — Дамблдор указывает рукой на стоящий рядом с директорским столом стул. — Присаживайся. Располагайся. Чай будешь? — задорно подмигивает: — Глупый вопрос. Конечно, будешь, — взмахивает волшебной палочкой, и по воздуху из соседней комнаты выплывает поднос с чайными приборами.

Аргус предпочел бы не присаживаться, потому как это, несомненно, предвещает длительную беседу, а значит, действительно, разговор предполагается серьезный. Но, несмотря на отсутствие желания совместного чаепития, он опускает свой тощий сухой зад на мягкую подушку, заботливо положенную на стул.

— Аргус, друг мой, пойми меня правильно. Я беспокоюсь о тебе, и лишь из искренних побуждений помочь, я смею полюбопытствовать, что в последнее время происходит в твоей жизни, — Дамблдор тактично и мягко пытается вытянуть необходимую информацию.

Но от его вежливого беспокойства и дипломатичных вопросов становится невыносимо гадко. Лучше бы он отбросил весь этот фарс и спросил прямо. Аргус тяжко вздыхает и открывает рот, чтобы во всем сознаться, однако директор, со свойственной ему манерой перебивать, не дав собеседнику и слова вымолвить, произносит:

— По понятным причинам я не стану называть имя студента, который любезно поделился со мной тем, что за пару дней ты выдал взыскания...

Дальше Аргус не слушает речь директора. Теперь он вздыхает облегченно и прикрывает глаза, и добрую минуту сидит неподвижно, плотно сомкнув веки. Какой-то паршивец настучал на него за постоянные придирки к ученикам школы и наказания. Главное сейчас не умереть от свалившегося с плеч камня. Он не обладает уже тем здоровьем, чтобы бесследно и легко переносить потрясения, пусть даже они оказываются не оправдавшими опасений.

— Аргус, тебе нехорошо? — взволнованно справляется директор о состоянии завхоза, заметив, как трясется подбородок Филча.

Аргус открывает глаза и сдавленно говорит:

— Нормально все, господин Директор, все хорошо.

— Но твое лицо, — охает Дамблдор, — это судорога?

Филч мотает головой:

— Нет, господин Директор, я улыбаюсь.

* * *

На следующий день, вместе с утренней почтой для студентов, в высокое окно Главного Зала впархивает долгожданная бурая сова, неся в лапах письмо, адресованное Аргусу. Преподаватели и прочие существа, принадлежащие к роду человеческому, настолько заняты своими письмами и поглощением пищи, что не замечают, как маленький конверт падает в вытянутые руки завхоза. Да и разве могут они, жестокие бессердечные создания, по вине которых он, не разгибая больной спины, ночь напролет чистит и вылизывает загаженный пол в холле, хоть на секунду представить, что Филчу кто-то отправит послание? Поймав конверт, он немедленно чувствует прилив энергии и сил. В слабых ногах появляется твердость и небывалая устойчивость, позвоночник сам выпрямляется и даже не хрустит. Аргус поспешно покидает Главный Зал под пристальным взглядом директора, которого он, разумеется, не замечает.

Альбус Дамблдор едва заметно качает головой, провожая бедного немощного старика, бегущего вон, словно юнец на свидание к прекрасной Вейле.

Миссис Норисс путается в ногах, мешая идти, и Аргус спотыкается чуть ли не на каждом шагу. Но он не одергивает кошку, не делает ей замечаний. Минуя длинные коридоры, воспользовавшись потайными дверями и тайными переходами, он, запыхавшись, наконец, входит в свою комнатку. Быстро зажигает лампу и обессилено падает на табурет. Вскрывает коричневую печать, нетерпеливо рвет конверт и достает пергамент, сложенный вдвое. Пальцы немного сводит, когда он разворачивает письмо, потом кладет его на край стола и выдвигает верхний ящик. Вызволяет оттуда очки и нацепляет их на нос, заправляя дужки за крупные в пигментных пятнах уши. Склоняется над письмом и, закусив до боли губу, сначала бегло просматривает глазами строчки, а потом, вцепившись в седые редкие волосы, перечитывает текст.

«Уважаемый господин, не пожелавший себя назвать, вынужден Вас огорчить. Магия довольно тонкая вещь, и даже я, человек, столь причастный к волшебству, не до конца разбираюсь в некоторых вопросах. Уверен, Вам известно, что палочка сама выбирает своего хозяина и обладателя, и никто не в силах изменить этот магический закон. Искренне надеюсь, что Вы все же сумеете найти свободное время, чтобы прибыть лично в мой магазин и приобрести этот обязательный для каждого волшебника атрибут. Буду ждать Вас и заранее радуюсь нашей предстоящей встрече. Деньги, которые Вы мне послали, возвращаю Вам в целости и сохранности. С наилучшими пожеланиями, мистер Олливандер».

The End