Глава 1

Его смерть была огромной и нелепой ошибкой. Как мог умереть он, пышущий оптимизмом, жаждущий познать жизнь во всех её проявлениях? Безумная надежда на ничем неомрачённые отношения разбилась, словно высокая мутная ваза из дома на площади Гриммо в прошлую пятницу. Ощущение холодной пустоты действовало на неё сильнее, чем постоянная боль в перебинтованной руке. Несомненно, его гибель оставила отпечаток на судьбе каждого из членов Ордена Феникса. Но ей казалось, что смерть забрала не только его, но и частичку её души, навсегда подарив сердцу лёгкий налет грусти. Со временем, надеялась она, при мысли о нём в голове будут возникать не последние мгновения его жизни, а счастливые моменты, проведённые вместе.

Под тихое потрескивание дров в камине уже второй час продолжался ожесточённый спор. За окном, с яркими вспышками молний и оглушительными раскатами грома, бушевала гроза во всём ее великолепии. Сквозь плохо задёрнутые тяжёлые гардины виднелись всполохи молний, казавшиеся лучами заклятий, посылаемыми великим волшебником-небом. Стол был накрыт на большую компанию, а это означало, что Орден Феникса почти в полном составе. Торжественный ужин, послуживший причиной посещения многими штаб-квартиры, перешёл в тихую беседу, которая затем превратилась в обычную для этого места дискуссию.
В углу, на стуле с истёртой обивкой, сидела, положив руки на колени и теребя фартук, Молли. Утомленный взгляд, отсутствующее выражение лица ясно говорили, что она просто устала постоянно волноваться за свою семью, за тех, кто ей дорог.
За столом, ровно держа спину и сохраняя каменное выражение лица, сидел Северус. Постоянное напряжение сказывалось на нем меньше, чем на остальных, что было удивительно – являясь двойным шпионом, следя за каждым своим движением и боясь проронить неосторожное слово, он всегда был максимально сосредоточен и собран.
Скрестив руки на груди и вальяжно развалившись в кресле, Сириус скользил взглядом по сидевшим. Только тот, кто был близко знаком с ним, знал, что бодрая улыбка, независимая поза – лишь бравада. На самом деле, скучая по Гарри, изнывая от невозможности помочь членам Ордена, чувствуя себя не при деле, он, несомненно, не считал себя особенно счастливым.
Римус теребил рукав своего тонкого коричневого свитера, по всему его виду можно было сказать, что кантик, вывязанный темно-желтой ниткой, невероятно увлёк его. Мало участвуя в беседе, он был погружен в собственные мысли. Отголосок невесёлых раздумий отражался в глазах, полных необъяснимой печали. Помимо забот, касающихся практически всего волшебного мира, у него были и собственные проблемы.
Тонкс сидела на диване, лицом обращенная к Молли. Грустный взгляд, который она иногда бросала на сторону, где сидели мужчины, мог бы сказать многое тому, кто читал по глазам. Но человек, чье внимание она невольно хотела привлечь, казалось, ничего не замечал, и не думал смотреть на нее. В руках она крутила свою палочку, все так же внимательно слушая беседу, а порой и вставляя реплику.
На другом диване, более широком и громоздком, разместились Артур Уизли, Грозный Глаз и другие члены Ордена Феникса.
– И все-таки я считаю, Гарри должен знать правду.
– Сириус, он же ребенок! – Молли с возмущением взглянула на него.
Римус решительно поднял голову, явно желая вступить в разговор:
– Не такой уж он и ребенок! Нет, я не хочу рассказывать ему все о пророчестве, но кое-что Гарри должен знать.
– Но ты представляешь, как ему будет трудно? Гарри винит себя в смерти Седрика, и я уверена, – продолжала Молли, – известие о том, что весь волшебный мир отвернулся от него, не сделает Гарри более счастливым. Не отнимайте у него детство. Пережить смерть друга, краем сознания понимать, что каждый миг твоей жизни может быть последним, легко? Надо оберегать Гарри от кошмаров настоящего.
– Молли, ты понимаешь что говоришь? – Сириус вскочил на ноги.
– Сириус, не надо так, – мягко осадила его Тонкс. – Миссис Уизли, мне кажется, Гарри следует узнать часть правды от нас. Будет гораздо хуже, если он в уже в Хогвартсе поймет, что ему не верит ни волшебный мир, ни Министерство. У него останутся только его немногочисленные друзья, тогда Гарри будет чувствовать себя несказанно хуже, чем вы могли бы представить. Я согласна с Римусом.
– Ну, знаете, – Молли встала, вытерев руки о фартук, – так мы никогда не договоримся. Мне он как сын, поэтому я должна оберегать его… Тонкс, ты поможешь мне убрать со стола? – Молли взмахнула палочкой, и тарелки, тихонько позвякивая, переместились в глубокую раковину.
Разговор продолжался, но уже тише. В нем принимали участие все мужчины, находившиеся в кухне, кроме Снейпа, который трансгрессировал с верхней ступеньки штаб-квартиры сразу после официального окончания ужина. Было ясно, что все в разной степени не согласны с мнением Молли. Однако, если прислушаться, то можно понять, что сейчас их волнуют несколько другие проблемы.
Артур, сидя на стуле, одна из ножек которого была немного короче, чем остальные, наклонился так, чтобы его слышали только сидящие рядом:
– Говорят, Дирк Крессвелл, сотрудник Министерства Магии, видел около своего дома Пожирателей Смерти. Теперь он боится оставлять одну дома свою жену…
– Страшные времена наступают… Не миновать войне. – ответил Римус.
Заметив, что на их компанию внимательно смотрит Тонкс, он подсел поближе к остальным, и разговор стал еще более тихим.
Выходя из кухни, в которой прошло столько судьбоносных споров и откровенных бесед, Тонкс задорно подмигнула мужской кампании.

За давно немытым окном бушевала гроза.

Глава 3

Стряхивая капельки с рыжих волос, в кухню, которая для некоторых была просто местом посиделок, разговоров и обсуждений, вошел Артур Уизли. За окном целый день лил дождь такой силы, что, постояв на верхней ступеньке штаб-квартиры, мистер Уизли успел порядочно вымокнуть.
В вечернее время уютная кухня была лучшим местом в этом доме. Сейчас здесь присутствовали Сириус, Грозный Глаз, Люпин и дети, которые сразу вышли после сердитого взгляда Молли и пары криков о том, что они слишком маленькие. Рон недовольно пробормотал что-то неразборчивое и покинул кухню. С тихим довольным урчанием на освободившееся место вспрыгнул Живоглот, обвивая лапы пушистым хвостом.

– Как в Министерстве? – Молли подняла обеспокоенный взгляд на мужа. Он выглядел не то уставшим, не то взволнованным.
– Вы, наверное, слышали о Дирке Крессвелле из Управления по связям с гоблинами. Многие считают это паранойей, но Дирку чудятся Пожиратели около его дома. Не особо доверяя Аврорату, – Тонкс недовольно покосилась на него, – он попросил помощь у Ордена Феникса.
– А откуда он вообще знает об Ордене?
– Мне это не известно. Мы встретились в лифте, и Дирк намекнул мне, что ему нужна помощь моих друзей. Было ясно, что он говорил об Ордене.
– И что от нас требуется? – Люпин вступил в разговор.
– Он просил, чтобы послезавтра, то есть в среду, мы покараулили его дом. Его жена сейчас сильно болеет и вряд ли сможет дать достойный отпор Пожирателям. Хотя, надо признаться, никто, кроме самого Дирка там их не видел. Завтра у Дирка выходной, а в среду ему надо в Министерство.
– Хорошо, но нужно согласовать с Дамблдором. Я, пожалуй, пошлю ему вечером сову, – ответил Грозный Глаз.
– А кто из нас отправится охранять дом Дирка? – спросила Тонкс. По ее виду было понятно, что ей хочется выбраться куда-нибудь, разбавить похожие будни на площади Гриммо.
– Я, – твердо сказал Грозный Глаз, встал и окинул взглядом кухню, – Артур, обязательно Римус… и Тонкс?
– Эй, постойте, а как же я? – Сириус негодовал. Зная его болезненное отношение к разного рода походам и вылазкам, Тонкс недовольно поморщилась. Ясно, что никому не хотелось высказывать ему свои недовольства, говорить о его несознательности, нежелании соблюдать правила безопасности, обвинять в неуемном рвении на все задания, выполняемые Орденом.
– Сириус, ты же знаешь… – начала Молли, но он ее перебил.
– Думаешь, мне легко сидеть в четырех стенах, довольствуясь краткими прогулками во дворе, причем находясь исключительно в анимагической форме? Я такой же член Ордена, как и ты, так почему я не могу пойти?!
– Заметь, за мою голову Министерство не обозначило награду в тысячу галлеонов.
– Да, Сириус, – Тонкс внимательно, с просьбой в глазах, посмотрела на него, – если вся угроза, которой мы подвергаемся – это умереть от непростительного заклятия, – в голосе девушки звенел едва сдерживаемый смех, – хотя и в этом сильно сомневаюсь, то ты подвергаешь себя куда большей опасности. Разве тебе хочется вернуться в Азкабан? Узнать на собственном опыте, что такое поцелуй дементора и каково это – жить без души? Что ты видишь интересного в унылом времяпрепровождении под забором какого-то неизвестного дома? – Тонкс прервалась, наколдовала себе стакан воды и разом его выпила. – Я бы на твоем месте так не рисковала.
– Тонкс, зачем ты так говоришь? Я хочу приносить помощь Ордену, а не бездельничать тут.
– Самая большая твоя помощь – то, что ты отдал свой дом под штаб-квартиру.
– Дора все правильно говорит! Без тебя у нас бы ничего не получилось, ты ведь внес огромный вклад в работу Ордена…
Казалось, Сириус резко потерял интерес к разговору. В установившейся тишине было слышно, как тяжелые капли дождя с силой бьют по железной крыше.
– Хорошо. Вы правы. – Его голос звучал несколько отстраненно. Раздался легкий хлопок – Сириус трансгрессировал.
– Куда это он? – Молли переглянулась с Тонкс.
Спустя несколько секунд все услышали, как этажом выше массивная дубовая дверь стукнулась о косяк.
– Он просто поднялся к себе, – эти слова Римуса немного успокоили девушку.
Тонкс волновалась за Сириуса, и ей стало гораздо комфортнее, когда она узнала, что он здесь, а не где-нибудь в горах Атлас или в дельте Нила.
– Ну как можно быть таким упрямым? – Молли всплеснула руками. – Нет, он просто невозможен!
Сделав над собой усилие, Тонкс улыбнулась и вышла из кухни в плохо освещенный коридор. Не замечая, что вниз по лестнице покатилась жестяная банка, видимо, оставленная здесь близнецами, девушка поднялась на верхний этаж дома. Подойдя к окну, она прижалась лбом к холодному, чуть влажному стеклу, по которому скользили дорожки дождевых капель.

Где-то вдалеке, за низкими соседними домами и заброшенным садом с одичавшими деревьями, едва виднелась оживленная лондонская магистраль.
Маленькие точки, расплывчатые от дождя, сливались в единый, светящийся желтоватый поток. У большого окна в доме напротив зажгли торшер, свет которого казался Тонкс ближе, нежели что-то другое. Ее взгляд был прикован к лампе, а мысли унеслись далеко, в пору беззаботного детства. Разве тогда перед ней стояли такие сложные проблемы? Будучи ребенком, Тонкс даже не догадывалась, что ее жизнь будет настолько нелегкой.